Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Спорт в школе»Содержание №9/2000
Архив
«Я родом из ЦСКА»

«Я родом из ЦСКА»

Какое все же жестокое слово – «отставка». Не говоря о последствиях. Рассказывают: один тренер, когда на базе к нему подошел президент и, не стесняясь игроков, в сочных, забористых выражениях указал ему на дверь, успел только ойкнуть и рухнул без чувств лицом в асфальт.

Было время, Владимир Федотов тоже переносил свои отставки ой как тяжело. С годами привык – столько их уже было на тренерском веку его. Последняя – в самый канун Нового года, аккурат 31 декабря. Только Владимир Григорьевич вместе с домашними присел за праздничный стол – звонок телефонный. Пронзительный такой, надрывный – не иначе межгород. И точно: в трубке, которую Федотов поднял, рокотал знакомый басок президента «Черноморца» из Новороссийска: «Извините, Владимир Григорьевич, я, наверное, не ко времени, но мы тут у себя посовещались и решили от ваших услуг на будущий год отказаться...» Ничего так подарочек, из разряда инфарктных. Но Федотов принял его без слов. Молча положил трубку и вернулся к столу, на лицо для конспирации приклеив улыбку. По телевизору в это время уже раздавался бой кремлевских курантов.

Как все просто, однако, аж жуть. Ведь не далее как летом, когда «Черноморец» камнем ушел на самое дно турнирной таблицы и залег там, не двигаясь, словно наглотавшийся воды корабль, ходоки из Новороссийска сами примчались в Москву. Целую неделю обивали пороги федотовской квартиры в Москве, все зазывали его к себе спасателем. Он-то их спас, вытащил команду из пучины, сохранил ее для высшей лиги. Они же его за это – в отставку. Но Федотов, как ни странно, даже не расстроился.

На снимке: слева Владимир Федотов, справа Александр Тарханов

– Сам такую профессию выбрал, стало быть, надо уметь держать удар. Это еще ничего, бывало и хуже. Я вообще так считаю: в тренерском деле все определяет результат. Остальное – уже мелочи. В «Черноморце» результат как раз был. Задачу передо мной поставили, и я ее выполнил. В безнадежной почти ситуации сохранил команду в высшей лиге. А что там потом кто решил – ну что ж, значит, так тому и быть. Мой принцип – никогда не заниматься выяснениями. Контракт не продлили – ладно, найдем другие варианты.

Я – профессионал. И долго без работы, уверен, не останусь. Скажу по секрету: о моей отставке еще никто не знал, а три приглашения я уже получил. Приятно, черт возьми, иметь такой выбор.

– А почему вы так безропотно приняли эту отставку?

– А что словами впустую сыпать. Роптать надо, когда смысл есть какой-то. Здесь его не было. Тем более что мысли о возможном увольнении у меня к тому времени уже возникали. Такие вещи сложно скрывать. Не только у меня, у всех бывших профессиональных спортсменов есть как бы шестое чувство. Мгновенно чувствуем, когда за спиной происходит что-то не так.

– О прошлом сезоне сейчас не жалеете?

– Абсолютно. Наоборот, считаю, что прошлый сезон был удачным для меня как тренера. Команда при мне наконец заиграла. И, по-моему, заиграла неплохо. Хотя, если честно, шансов остаться в высшем дивизионе у команды, когда я пришел, не было.

– В случае неудачи вы рисковали репутацией. Зачем же согласились на почти безнадежное дело?

– Я по жизни игрок. Люблю не просто играть, а играть на интерес, рисковать.

– Насколько известно, вы, приходя в команду, начинаете с того, что вызываете к себе поочередно всех игроков и подолгу, обстоятельно с каждым из них разговариваете тет-а-тет.

– Таков еще один из моих принципов. Пытаюсь понять людей, с которыми мне предстоит работать. И никогда не обманываю ребят. Прямо говорю и о том, что кому-то из них не хватает таланта, и о нарушениях режима, да о многом еще. Самое интересное: когда говоришь правду, все принимают ее спокойно, без обид.

– Вы, как тренер-педагог, умеете прощать?

– Смотря за что, опять же. Никогда не прощу скверного отношения, наплевательства на режим, хамского отношения к товарищам по команде.

– Часто с таким сталкивались?

– Бывало. Но воспитывал. Объяснял. И всегда вел диалог с игроками.

– Если попытаться подсчитать, сколько команд вы тренировали, – пальцев двух рук точно не хватит. Начинали, ясно дело, в ЦСКА, где, еще будучи игроком, отбарабанили полтора десятка сезонов нападающим. Затем – московское «Динамо», «Асмарал», владикавказский «Спартак», липецкий «Металлург», саратовский «Сокол». Были помощником главного тренера в сборной СССР. Но самого большого успеха на тренерском поприще добились, работая с ростовским СКА, когда в финале Кубка СССР на битком забитых Лужниках обыграли московский «Спартак». Случилось это в 1981 году. «Спартак» в то время тренировал Константин Иванович Бесков, тесть ваш. Итог того матча всяк толковал по-своему. Ходил даже слушок: Бесков, мол, зятю решил пособить, ну и...

– Бред. Чистой воды бред. Чтобы Бесков на подобное пошел – да никогда.

– Но ведь играл-то ни с кем-нибудь, а с мужем любимой дочери.

– Да какая разница – муж, зять, дочь. Поймите, Бесков – это профессионал прежде всего, у которого в футболе родственников нет и быть не может.

– На судьбу вашу тренерскую он все-таки повлиял?

– На протекцию, что ли, намекаете? Зря. Нет этого в его характере. Да и сам я никогда не пользовался родственными связями. Это просто глупо. Кстати, о Кубке. Лукавить не буду: в чем-то мне тогда действительно повезло.

– В чем же?

– Прежде всего, наверное, с игроками. В Ростове тогда подобралась неплохая компания исполнителей. Так что наша победа в том Кубке, кто бы как о ней ни говорил, была отнюдь не случайной.

– Парадокс, но осенью того же 1981 года команда бесславно рухнула в первую лигу. Такого история советского футбола еще не знала.

– Сами были виноваты. Кто-то из игроков расслабился, посчитав, что достиг своей главной вершины. Другие – зарплату фантастическую потребовали, платить которую клуб был просто не в состоянии. Появились недовольные. Учтите еще: Ростов сам по себе город крайне своеобразный. Ростов-папа! Я не знаю, как сейчас, давно там не был, но тогда мне казалось, что сам уклад жизни, нравы, царившие в городе, сохранились с дореволюционных еще времен. Свои законы, ценности. Мораль. Все это не могло не сказаться на команде. К тому же многие ребята выросли в той среде. Перевоспитывать их было уже бесполезно. Терпел я, терпел их делишки, а потом надоело – плюнул на все и летом 82-го ушел.

– В 85-м вернулись, а через год опять ушли?

– Вторично на уход мой знаете, кто больших других повлиял? Сказать? Массажист команды. Тот еще фрукт. Передо мной он был само радушие, пушистый такой, обаятельный, улыбался все время. Ну, прямо душа-человек. Но, оказавшись за моей спиной, он заводил уже иную песню. В основном – среди игроков. При его работе это было нетрудно. На массаж-то они к нему приходили каждый день. Во время этих сеансов как бы между делом он ненавязчиво так капал им на мозги: ну что, мол, за тренер Федотов. В голове – один футбол. А про ребят совсем не думает. То ли дело Гусев Сергей (был там в то время такой, все в кресло мое метил), вот это да, специалист стоящий, по части разных там теорий подкован не хуже Федотова. И за ребят всегда горой. Зарплату вам какую хочешь выбьет – такой он человек. Такого бы, ребята, вам в команду – в порядке были бы! Узнал я об этих его шушуканьях, жаль, поздно, когда меня в команде уже не было, а то бы в два счета наладили его... за дверь.

– Никогда у вас не возникало мысли вообще завязать с тренерством?

– Да как вам сказать, конечно, мысли возникали разные, порою очень злые, но такая – тьфу-тьфу – никогда. Хотя, не скрою, мне с огромным трудом удалось вжиться, нет-нет, не вжиться даже, скорее притерпеться к нашей нынешней жизни, где оказались девальвированы, утратили всякую ценность те идеалы, на которых я воспитывался с самого раннего детства.

– Вы – об отцовском воспитании?

– Разумеется. Потерял я отца, правда, рано – он умер, когда мне было всего 14 лет. Но именно он научил меня бескорыстно любить игру. Футбол любить, а не себя в футболе.

– А ведь Григорий Иванович, папа ваш, помимо того, что он был нападающим, игравшим, да так, что об игре его болельщики слагали легенды, обладал еще одним уникальным качеством – верностью. Всю свою игровую карьеру – 12 сезонов – безотлучно провел в ЦДКА. Наверняка же его звали и в другие команды?

– Спрашиваете – конечно, звали. Сам Василий Сталин сколько раз лично уговаривал отца перейти в ВВС. Отец – ни в какую.

– Репрессиями отцу он, часом, не грозил?

– Нет, что вы, такого не было. Он относился к отцу с огромным уважением. И условия предлагал по тем временам просто сказочные. Но отец все равно отказался. Уйти – для него значило то же самое, что предать. Команду, друзей предать.

– Чуть погодя настал уже ваш черед поддержать честь великого имени. Как считаете – справились?

– По-моему, да. Справился. Во всяком случае, результаты у меня были вполне достойные. В ЦСКА я провел 13 сезонов, с 62-го по 75-й, и все эти годы был в команде на ведущих ролях. Плюс 23 матча за сборную. Иногда, правда, дела шли непросто. Тренеры в клубе менялись едва ли не каждый сезон. Смотрите: начинал я еще при Бескове. Потом был Соловьев. За ним – Николаев, Шапошников, Калинин, Бобров. Опять Николаев, Агапов. Наконец, Тарасов Анатолий Владимирович. Каждый год почти команда начинала с новым наставником. А это – совершенно новые идеи, схемы тактические, правда, в них я вписывался всегда.

– Выходит, вы еще и дипломат неплохой?

– Судьбу любого нападающего решают голы. Забиваешь – будешь играть. Нет – извини. Вот вам и вся дипломатия. Вообще же, мне с тренерами, считаю, везло. Со всеми из них я умел найти общий язык.

– Московских армейцев тренирует сегодня Олег Долматов. Сравнить себя с ним не пробовали?

– И в голову даже не приходило – ни с Долматовым, ни с кем-то другим. Я – Федотов.

Беседу вел Олег Михайлов

Рейтинг@Mail.ru