Детская тайна и преемственность ожиданий
Общественное признание – это не только и не
столько признание со стороны взрослых, но именно
со стороны самих детей, понимающих значимость и
весомость умений придумывать игры, интересно
рисовать и рассказывать, читать и что-то писать.
Именно детская общность подтверждает
неслучайность успехов каждого ребенка.
Ровесничество
Ровесничество – категория, требующая
признать исходным условием то, что дети могут
жить своей собственной жизнью, иметь свои
собственные игры и считалки, передаваемые от
одного детского поколения другому; свои
секретные «клады»; иметь общие интересы к чтению,
рукописным буквам и словам, математическим
закономерностям, к природе, таинственность
которой понятна детям – будь то распускающийся
цветок, бегущие муравьи или выпавший из гнезда
маленький птенец. И невозможно долго удерживать
эту таинственность интереса вне
непосредственного личного общения с другими, вне
детской общности.
Педагогика и психология, забывшие
традиции своего народа, практически ничего не
знают о детской тайне, о стремлении детей
поддерживать эту таинственность совместными
усилиями и игнорирует эти усилия. Для такой
педагогики и психологии абсолютно ясно, что
только взрослый может организовать детские игры,
только он может «научить» детей общаться,
навязав им свой язык, записанный в конспекты и
разрушающий свободу, раскованность,
импровизационность и непринужденность детского
общения.
Реальное, практическое преодоление
такого стиля взаимоотношений между детьми и
взрослыми необходимо хотя бы потому, что ребенку
невозможно узнать о собственном успехе без его
добровольного признания другими. Поэтому жизнь
детей, все их успехи в овладении разнообразными
культурными навыками становятся реальными
личными достижениями и фактом их личной
биографии только в контексте общественного
признания.
Когда же целые группы детей могут
сказать о себе, что они готовы справиться с
предложенными взрослым задачами и реально с ними
справляются, то мы можем говорить о детской
общности, о складывающихся ровеснических
отношениях.
«Мы сами»
«Мы сами» – известное детское
выражение, которое исчезает в общении со
взрослым, навязчиво обучающим детей. Поэтому,
чтобы сохранить такую форму детской
соорганизации, взрослый должен выйти за ее
пределы. Но он не превращается в «постороннего»,
он становится приобщенным наблюдателем – ибо в
это время все свои.
Обсуждая наиболее важные моменты
жизни детей, проживающих опыт ровесничества,
можно утверждать следующее.
В период от 5 до 7 лет может
установиться такая детская общность, в которой
каждый ребенок чувствует себя умелым, знающим,
способным (вместе с другими!) справиться с любой
задачей и привыкающим, что разногласия между
людьми не должны перерастать в конфликт.
Если такая детская общность попадает в
класс именно как целостность, то учитель имеет
дело не с отдельными школьниками, а с хорошо
организованным, хорошо подготовленным субъектом
любой предстоящей (в том числе и учебной)
деятельности. Это и есть первое условие
нормального начала школьного обучения.
На десятом году жизни (третий год
обучения в школе) наши дети способны и готовы
воспринимать взрослого как профессионала в той
или иной предметной области знаний. Способность
быть любознательным выражается и в желании детей
задавать вопросы, далеко выходящие за пределы
программы начального обучения, и в готовности
обсуждать возникшую содержательную проблему
(естественнонаучного или гуманитарного
характера).
Потребность учащихся общаться с
учителем-специалистом, учителем-предметником
является ярким свидетельством психологической
готовности перехода детей в среднюю школу.
Преемственность
Складывающиеся представления о
детях-ровесниках, способность и готовность
взрослых ориентироваться на эти представления в
своей работе позволяют решить многие проблемы
современной педагогики, особенно проблемы
преемственности.
Ведь если в детском сообществе могут
складываться социокультурные нормы отношения к
миру сверстников и миру взрослых, то сама
преемственность – это и наше понимание того,
какого взрослого ожидают увидеть дети на том или
ином этапе своей жизни.
Облик взрослого не случаен, он
предполагает особый стиль поведения в каждый год
и не может быть унифицирован.
В свою очередь, взрослый не может
унифицировать и свои ожидания по отношению к
детям, например, до уровня соответствия знаний
детей в пределах Госстандарта. Жизнь, особенно
детская, сложнее, чем знаниевый программный
минимум. Ориентация только на этот минимум
неотвратимо превращает работу педагога в работу
человека у конвейера. Но даже сам нормативный
набор знаний и умений может быть усвоен тогда и
только тогда, когда основное внимание педагога
обращено совсем не на него.
В этом смысле преемственность, если
говорить образно, – это соответствие
неслучайных ожиданий детей ожиданиям взрослого
и наоборот. Социокультурная норма позволяет
грамотно говорить об этих ожиданиях с той и
другой стороны.
И тогда взрослый не считает, что дети
что-то должны. Зато у него есть право думать, что
дети это могут, а ровесники вправе утверждать,
что они этого хотят. Без такой позитивной встречи
на возникновение детской учебной увлеченности и
на успех многих детей в освоении культурных
навыков рассчитывать трудно.
Важно подчеркнуть, что при этом
предметный материал сохраняет свое значение,
поскольку именно предметное содержание
позволяет налаживать деловые, содержательные
разговоры между детьми и взрослыми, не превращая
их в разговоры пустые и беспредметные.
Деловой разговор – это общее имя тех
педагогических ситуаций, где возникает
продуктивный синтез предметных программ и
собственно детской жизни. Выхолащивание каждой
из этих сторон приводит в первом случае к
взаимным претензиям, к превращению учебных
встреч в выяснение отношений, а во втором – к
формализации занятий, исчезновению желания
учиться и т.п.
Алексей ЮШКОВ,
г. Красноярск |