Что тормозит развитие туризма в школе?

Развитие предметов и явлений идет в борьбе противоречий, в борьбе старого и нового. И все мы участвуем в этой борьбе на той или другой сто­роне. Чтобы успешнее содействовать развитию школьного туризма, надо хорошенько разобраться в возникающих на этом пути противоречиях, выяс­нить, что именно тормозит его развитие, кто его противники, каковы их свойства и особенности. Мы, как настоящие туристы, которые, отпра­вляясь в поход, изучают все естественные препятствия, поджидающие их на маршруте, чтобы успешнее их преодолеть, тоже должны знать воз­можные естественные препятствия.

По отношению к школьному туризму как предмету нашего изуче­ния все причины, тормозящие его развитие, можно разделить на внут­ренние, скрытые в самой школе, и внешние, внешкольные, располо­женные над ней. Есть и причины, обусловленные свойствами самого предмета – школьного туризма. Всё в жизни взаимосвязано. Классифи­цируя причины, надо помнить об их единстве. Надо также учитывать, что всё взаимосвязано и во времени: происшедшее вчера живет сегодня и будет иметь завтра свои последствия как внутри, так и вовне предмета.

Попробуем проанализировать причины, тормозившие в прошлом и продолжающие тормозить сегодня развитие школьного туризма.

Причины внешкольные – объективные

Самой главной, всеохватывающей, глобаль­ной причиной явилась Бюрократическая админи­стративно-командная система (БАК-сис­тема), до сих пор оказывающая губительное влияние на все сферы жизни. Бю­рократизм, конечно, имел негативное влияние и на народное образова­ние. Чрезмерная централизация привела к огосударствлению управле­ния школой, отлучению общества от ее задач и нужд.

Остановимся на трех элементах БАК-системы, которые по отношению к школьному туризму имеют, на наш взгляд, наиболее зловредное влияние. Это:

• отчуждение от творчества;
  
• уравниловка в оплате труда;
  
• урокоцентризм.

Отчуждение от творчества

Диктат, административный произвол – типичные составляющие бю­рократического централизма; его основной принцип: «Приказ началь­ника – закон для подчиненного» – никак не совместим с инициативой ра­ботника, с его творческим подходом к делу. Утверждение БАК-системы привело к снижению активности учителей, к параличу педагогического творчества, воспитывало формализм, пассивность, равнодушие, наплевательское отношение к работе.

Дело доходило и до централизации мышления, мнений, взглядов, оценок предметов и явлений, форм и методов работы. Торжествовал «за­кон трамвая» – «не высовывайся». Единственно верным взглядом, вер­ным подходом к вопросам обучения и воспитания школьников становил­ся взгляд, подход Вышестоящего Начальника. Творческие личности, имевшие собственные убеждения, свой взгляд, свой подход к делу, оказывались в сложной ситуации. Некоторые в своем творчестве «уходили в подполье», но это продолжалось недолго – до тех пор, пока их не обнаруживали и не «брали за воротник». Почти полвека господства БАК-системы приучили школу жить по указке, загнали ее в рамки санкционированных образ­цов. Такова была общая тенденция.

Кажущаяся легкость использования административных методов кружила управленцам голову. Ведь как просто, как удобно: приказал – и тотчас ответ: «Бу­дет сделано». Но приказы начальников далеко не всегда соответствовали объективным законам развития, а посему часто не могли быть выполне­ны и не выполнялись. Тому в истории мы знаем тьму примеров: планы, возведенные в ранг закона и обязательные для исполнения, срывались, оставаясь только на бумаге. И никто не нес ответственности за их неисполнение.

Такую же примерно картину мы видим и в отношении школьного ту­ризма: все руководство – «за», а дело – ни с места. Принимаются отличные решения и приказы, вводится «система обязательных форм туристско-краеведческой работы в школе», но ничто не меняется. Усилий много, а толку чуть – это характерная черта БАК-системы.

Многие годы государство ратовало за развитие школьного туризма: и Совет Министров СССР, и бывшие Министерства просвещения СССР и союзных республик, и такие могущественные общественные организа­ции, как профсоюзы и комсомол, – все «всемерно» содействовали туриз­му: принимали десятки постановлений, решений и приказов по его расширению, углублению и росту. А детский туризм, особенно школьный, развивался в стране слабо.

Почему-то, отставив в сторону такую реальную вещь, как материаль­ный интерес (мол, «не существен»), БАК-система пыталась внедрить принцип моральной, творческой, профессиональной заинтересованности учителя в проведении походов с детьми. Но одновременно перекрывала творческий путь шлагбаумом согласований, рамками инструкций, окри­ками: «Не пущать!» И дело глохло, не успев набрать обороты. Каста администраторов в поисках причин издает все новые и новые постанов­ления и указы. И вот в 1954 г. Минпрос РСФСР в письме от 10 мая ука­зывает: «…главной причиной слабого развития детского туризма являет­ся недооценка его роли и значения со стороны учителей и руководящих работников народного образования».

Верно, есть кое-где и недооценка. Но вот учитель Р.В. Нехаев из Москвы говорит: «Вывод, к которому я пришел, таков: хорошо организованный поход – лучшая форма воспитательной работы». А учительница А.Г. Но­викова из Москвы пишет: «Я не могу представить себе работу в классе без туризма. Только в походах воспитатель может по-настоящему узнать ре­бят, понять их интересы, и работать ему станет много легче».

Нет здесь недооценки. Учитель не глуп – если его познакомили на деле с такой формой работы, как туризм, он легко поймет ее значение и оценит по достоинству. Но почему использовали и используют туризм в своей работе единицы? А что же другие? По недомыслию – не могут понять и оценить? Нет, конечно. Тут во взаимосвязи действуют многие причины торможения.

Но, повторим, самым главным негативным следствием деспотизма БАК-системы в школе является подавление творческого начала в работе учителя.

«Уравниловка» в оплате труда

Под так называемой «уравниловкой» имеется в виду социальная не­справедливость в виде равной оплаты за неравный труд, т.е. оплата тру­да учителя без учета его качества и количества. А что касается школьно­го туризма, тут мы видим его совершенно бедственное финансовое положение, которое вне стен школы (на базе учреж­дений дополнительного образования детей) еще более или менее благополучно, но в школе отличается неурегулированностью и вопиющей несправедливостью.

Пример: в школе работают два учителя, два классных руководителя – Иванов и Петров. Иванов ходит с классом в походы, Петров – никогда. Но оба одинаково получают свои надбавки за классное руководство. Естественно, со време­нем возникает моральная напряженность: почему так? Конечно, Ивано­ва могут поставить в пример, похвалить, наградить грамотой, отметить в приказе – морально поощрить. Но он видит язвительную ухмылку Пет­рова, по возвращении из похода слышит от коллег саркастический воп­рос: «Ну, как отдохнули?» – и постепенно приходит к «логическому» вы­воду: «Работа дураков любит».

Разумеется, все учителя во всех классах не могут вести туристические кружки, но существующая оплата труда учителя-воспитателя никак не поощряет развитие туризма и создает условия для благополучия именно «низкорентабельного» учителя. Так равная оплата вносит разлад в педколлектив, так она тормозит становление ТКД (туристическо-краеведческую деятельность) в школе.

Другой аспект бедственного финансового положения туризма в школе состоит в том, что учитель терпит материальный ущерб от проведения походов, экскурсий, экспедиций с учащимися. Расходы на транспорт­ные переезды при проведении одно-двухдневных походов невелики, но государст­во их на свой счет не берет. Финансовые работники строго берегут каж­дую государственную копейку, а вот личные копейки, потраченные учи­телем на выполнение служебных обязанностей, административно-фи­нансовый аппарат не волнуют. Каждый раз при проведении похода, заго­родной экскурсии учитель вынужден из своего кармана выкладывать ка­кую-то сумму на проезд к начальному пункту маршрута и обратно. Поче­му? Он стесняется попросить денег на дорогу? Да, это унижает его. Но не только в этом дело – он знает, что никто не оплатит эти расходы, по­скольку школьной сметой они не предусмотрены.

Прямых целевых ассигнований на школьный туризм нет. Это тоже дела­ет его дальнейшее развитие затруднительным. Проведение экскурсии – еще куда ни шло, а чтобы пойти в поход, учителю нужны и рюкзак, и со­ответствующая обувь, и спальный мешок. А все это вместе тянет на значительную сумму денег. Где их взять? Ведь бесплатное обеспечение учителя специ­альным туристским снаряжением тоже не предусмотрено.

Здесь мы видим явный и глубокий разрыв между финансовыми возмож­ностями и горячим желанием органов народного образования внедрить в школу туризм, сделать его массовым и даже обязательным слагаемым сис­темы внеурочной воспитательной работы. Все это есть следствие так назы­ваемого остаточного принципа финансирования социальной сферы.

Урокоцентризм

Если первый тормозящий элемент имеет организационный характер, второй – экономический, то третий – чисто идеологического свойства.

В педагогике приоритетное значение получило накопление знаний ребенком, изучение основ наук. В.Караковский отмечает: «Урок был про­возглашен основной формой не только учебной, но и воспитательной ра­боты... Сознанием педагогов завладела удобная иллюзия: образование автоматически обеспечивает и высокий уровень воспитанности лично­сти. Многие десятки лет обучающая функция гипертрофически развива­лась в ущерб воспитывающей, причем она практически начисто вытесни­ла воспитание из школы. Много лет учитель получал зарплату только за уроки, и уже в этом самом акте оплаты его труда заключалась недооцен­ка воспитания».

Это противоречие носит черты всеобщности, оно свойственно системе на­родного образования в целом, но в каждой конкретной школе имеет разные оттенки и разную степень напряжения. Для каждой школы этот элемент торможения в воспитании детей, в том числе средствами ту­ризма, имеет внутреннее происхождение.

Само экономическое житье-бытье педагогики в школе, в котором все измеряется часами урокодательства, подталкивает к простой мысли: главное – обучение, часы, успеваемость. Ведь платят-то за часы, а за вне­классную работу – приплачивают.

В самих этих укоренившихся терминах – «внеурочная», «внекласс­ная», «внешкольная», «дополнительная» – содержится не только характе­ристика места, где происходит педагогическое действие, но и некое про­тивопоставление главных, основных, высокоценных действий учителя с детьми и второстепенным, второразрядным его действиям вне главного те­атра учебно-воспитательной работы. Да и материальное благополучие учителя покоится на уроках, все остальное – приработок, дополнитель­ная работа. Об этой моральной стороне терминологии не говорят, но она же действует.

Таким образом, догма урокоцентризма приобрела со временем тенден­цию из Главного превратиться в Единственно необходимое и Священное, чем должна заниматься школа, – единственное, за что она несет ответст­венность перед государством (но не обществом). Когда сверху от вас тре­буют успеваемости, когда рублем поощряют урокодательство, а лозунга­ми утверждают «воспитывающее обучение», то становится ясно, что есть главное в вашей работе.

Как этот элемент торможения сказывается на развитии туризма в школе?

Культ урока – нашпиговывание памяти учащихся суммой программ­ных знаний в готовом виде – приводит к тому, что школа стремится тем или иным способом вытолкнуть туризм за двери, во «внешкольное пространство», избавить себя от него, главным образом от туристических походов.

Часто, заходя в слабые в туристическом отношении школы, мы слышим от директоров множество самых невероятных, но «объективных» при­чин, по которым школа якобы никак при всем желании не может серьезно заняться туризмом. Директор одной школы придумал даже та­кую: «Туризм разрушает семьи учителей, и поэтому учительни­цы не хотят ходить в походы».

Но самый излюбленный прием состоит в том, что директор раскрыва­ет толстую тетрадь «Кадры» и начинает по порядку перечислять: «Ива­нова – пожилая, год до пенсии; Петрова каждую неделю болеет; Сидоро­ва – инвалид второй группы; Мишина учится заочно, у нее сессия; Се­менова уходит в декрет; у Звонаревой уже был один инфаркт; Федорова только что родила...» Не школа, а дом инвалидов!

Если отвертеться от туризма не удается, так как органы управления обра­зованием требуют, пишут приказы, то в ход идут другие способы.

Первый (основной) – подмена туристическо-краеведческой работы крае­ведением, походов – экскурсиями. Делается это так: из туристических похо­дов выхолащивается их доминанта – преодоление маршрута активными способами передвижения и самодеятельное жизнеобеспечение группы, т.е. вся работа сводится к проведению экскурсий и экскурсионных поез­док. Под это действие подводится соответствующая теоретическая база, согласно которой единственным достойным содержанием всякого турпо­хода объявляется познание, изучение, исследование чего-нибудь, т.е. краеведение. А все остальные компоненты (а у похода всегда многослой­ное содержание) считаются шелухой – «голым туризмом», «пустой шагистикой». Если ученик на вопрос о цели похода отвечает: «Пройти маршрут», – то следует новый и уже по-другому эмоционально окрашен­ный вопрос: «Как это?! А где же содержание?»

Здесь под содержанием имеется в виду исключительно краеведение – изучение, познание чего-то. Труд по самообслуживанию, ориентирова­ние на маршруте, преодоление естественных препятствий, игры на све­жем воздухе, купание – все это содержанием не считается, зачеркивает­ся. По представлениям «урокодателя», такие компоненты не могут быть содержанием, а ведь психология, менталитет учителя – не паровоз, ко­торый переключением стрелок легко перевести на новый путь.

Надо отметить, что многие в эту теорию верят совершенно искренне. Так, одна учительница была крайне поражена, узнав, что ее коллега организовала для своих учеников двухдневный поход в Мураново – знаменитый музей в Подмосковье: «Ну, это же неразумно! Я со своим классом ездила в Мураново, и мы управились за полдня. А вы потратили двое суток».

Второй способ уйти от туризма совсем прост: вали всякую работу в одну кучу, чтобы она была повнушительнее и выглядела солиднее, труби во все трубы об огромной работе и блестящих ее результатах. Этот ста­ринный способ имеет образное и точное определение – пускать пыль в глаза. Или по-современному – показуха.

Когда товар лицом показать стыдно, устраивают галдеж, суют поку­пателю под нос другие товары, которых тот и не спрашивает. Так и в на­шем случае: если туризма в школе нет – прикрываются чем-либо туризмоподобным: встречами с ветеранами, военной игрой, школьным музе­ем, который создан методом переписки и вырезания иллюстраций из журналов, митингами у братских могил, проведенными обязательно в каких-то «рамках», краеведческой викториной, «десантами» в лесниче­ство и другими операциями. Такого рода «интертрепацию» туризма ис­пользуют не только школы, но и всякие иные органы для отчета перед вышестоящими. Отчетный документ всю сваленную в одну кучу разно­профильную внеурочную работу с детьми выдает за образец туристической. Впрочем, в другой раз этот же самый документ можно выдать с другой шапкой – например, об опыте военно-патриотической или трудовой общественно полезной воспитательной работы. Годится на все случаи жизни.

Союз политических конъюнктурщиков и сторонников урокоцентризма крепок: они всегда готовы ошельмовать туристический поход как комплексную форму воспитания, препарировав его на части – несущест­венную, малозначащую физкультурно-оздоровительную, спортивную «форму» и военно-патриотическое, познавательное «содержание». Они всегда готовы сказать: «Что вы пристаете к нам со своими турпоходами! Мы вот митинг проведем на братской могиле с охватом 500 детей, в нем примет участие...» – и далее пойдет длинное перечисление титулов, имен и званий.

А в отчете о таком «походе» обязательно будет присутствовать описа­ние детских глаз, наполненных слезами, срывающихся от волнения при произнесении клятвы верности детских голосов и шелеста знамен на ве­тру и, конечно же, суровых складок на лицах убеленных сединой ветера­нов. Там все пойдет в дело, и трудно будет что-либо возразить.

И тут уж не суйся с турпоходом: какое значение для патриотического и т.п. воспитания имеют хождение по азимуту через густой ельник, пече­ние картошки в золе костра, преодоление бурных речных потоков и лю­бование красотой природы?

Школьный туризм, его укрепление, становление невозможны без идеологической борьбы. Необходимо новое мышление. Надо добиваться перемен в сознании работников, в их подходе к туризму.

Собственные противоречия туризма

Мы уже говорили, что есть причины внешние, тормозящие или уско­ряющие развитие туризма, а есть внутренние – его собственные противоречия. Борьба тенденций наблюдает­ся в самом социальном явлении, каковым является туризм, и эта борьба, на наш взгляд, ведет к совершенствованию туризма, по крайней мере в той его части, которая называется детским туризмом.

В стране туризм развивается двумя самостоятельными направления­ми, или ветвями: есть плановый (коммерческий) туризм и есть самодеятель­ный. Нас (школу) туризм интересует с точки зрения педагогики. Следо­вательно, к указанным двум ветвям туризма надо подходить с вопросом: на какой из ветвей крупнее и сочнее педагогические плоды?

Разница между плановым и самодеятельным туризмом заключается в разных подходах к его производству. Принцип планового формулирует­ся следующим образом: «Заплати – получишь», – а принцип самодеятель­ного: «Потрудись – получишь». Такова их природа. И тут совершенно яс­но, от какого именно туризма школа получит большую педагогическую прибыль.

Плановый туризм – это когда турист находится на всем готовом. Что именно предлагает потребителю плановый туризм? Он освобождает его от множества обременительных хлопот и забот: предоставляет готовый, кем-то уже детально разработанный и проверенный маршрут, насыщен­ный интересными объектами; обеспечивает безопасность прохождения; дает платного квалифицированного проводника-инструктора (группово­да, экскурсовода); обеспечивает транспорт, жилье, показ, рассказ, встре­чи, разные бытовые услуги.

Но выгоден ли педагогике такой туризм? Нужно ли ей «покупать» все эти услуги?

Удобно? Да. Полезно? Нет. Для воспитания ученика это плохо. Такая организация дела ведет к ограничению обучающего и воспитывающего значения похода, к обкрадыванию педагогики туризма.

Но мы вовсе не хотим отрицать роль планового туризма в школе. Сейчас в связи с перестройкой экономической, политической и социальной жизни общества в период расцвета предпринимательства плановый туризм в стране и в школе имеет развитие. И у него к тому есть задатки, есть свои привлекательные, сильные стороны. Для экскурсионного (познавательно­го) туризма, при котором мы просто ограничиваемся задачей расширения и углубления знаний, использование планового вполне допустимо: плат­ный экскурсовод-специалист по данной теме (объекту), наверное, лучше учителя и самих детей подаст материал. Когда перед каким-либо туристиче­ским мероприятием в школе ставится узкая задача – исключительно экскурсионно-познавательная, когда мы не преследуем цель обучения детей организации похода или экскурсии, полевому быту, умению выжить в так называемых экстремальных условиях, умению ориентироваться на не­знакомой местности, – тогда плановый туризм, в первую очередь экскур­сии, экскурсионные поездки, вполне удовлетворяют школу.

Но не следует увлекаться им – ведь плановый туризм имеет явную тен­денцию коммерческого подхода к делу, он болен неуемным стремлени­ем продавать как можно больше услуг, беспредельно повышать уровень комфортности, чтобы «драть деньгу». Утомленным бизнесменам это, мо­жет, и подходит, а учащимся ни к чему. «Комфорт как будто облегчает жизнь, фактически же он приносит больше вреда», – пишет доктор педа­гогических наук, профессор В.Элашвили.

Например, вы отправляетесь с детьми на экскурсию. Провести ее мо­жет сам учитель или заказной экскурсовод – специалист по данной теме или объекту. Но есть огромные преимущества в самостоятельной разра­ботке этой темы самими ребятами. А та глубина и широта, которую мо­жет дать платный экскурсовод, – так ли она нужна сегодня детям?
Одним словом, сервис планового туризма, имея свои достоинства, удо­влетворяя сегодняшним целям по расширению кругозора школьников, в перспективе по большому счету не может помочь школе в глубоком и всестороннем воспитании и обучении детей.

Это может дать только само­деятельный туризм и, в первую очередь, – самодеятельный спортивный.

Ведомственные рогатки

Ведомственность – одна из главных причин, по которой своевременные постановления, правильные лозунги, хорошие планы часто остаются лишь на бумаге. Ведь всякое решение, в том числе и высших органов власти, обя­зательно ущемляет интересы какого-нибудь ведомства. И хотя все ведом­ства и инстанции всегда аплодируют новым решениям, но сами же затем по-тихому проваливают их выполнение, если они им невыгодны.

Так называемые узковедомственные интересы – на самом деле есть реальные и законные интересы. Но они не всегда стыкуются, а во многом и противоречат интересам других ведомств. И нужен некий третейский судья, который смог бы найти баланс интересов разных ведомств.

Рядом с ведомственными интересами идут перестраховка, равноду­шие или в лучшем случае – неумение широко смотреть на дело, боязнь ответственности. Например, органы здравоохранения, на словах ратуя за укрепление здоровья детей, за преодоление гиподинамии, за развитие спорта и туризма, на деле часто препятствуют этому. Иные медицинские деятели готовы полностью запретить туризм, лишь бы только не нести ответственность, если что-нибудь случится в походе. По московским школам од­нажды был распространен длинный запретительный список территорий, куда нельзя ходить в походы из-за опасности клещевого энцефалита. От­сюда один шаг к всеобщему тотальному запрету туризма, знаменитому «держать и не пущать!».

Стала анекдотом позиция медицинских работников в оздоровитель­ных лагерях, где за отправившимися в поход детьми на ближайшую к ла­герю лесную полянку отправляют бачки с готовой пищей, кипяченой во­дой для мытья рук, коврики для сидения на бревнах и проводят санобра­ботку лужайки.

Бороться с ведомственными рогатками очень трудно, ибо каждое ве­домство в своей вотчине – безраздельный хозяин. Сломить их удается только тогда, когда запреты и требования, накапливаясь, достигают на­конец глупости непомерной, доходят до фельетонной кондиции и когда высокие начальники, вникнув в суть происходящего, понимают, что по­пали в смешное положение. Так было в 60-е годы прошлого столетия с Министерством финансов СССР, когда в газете «Известия» появился фельетон «Пионерская картошка», написанный знаменитым фельетонистом Э.Пархомовским – отцом юного туриста, московского школьника. Фельетон тот дал в свое время большое облегчение в финан­совой отчетности за турпоходы.

Известно, что дети не могут развиваться без общения с природой, без общения с лесом, без его «эксплуатации». Школам, особенно городским, нужна «лесная педагогика» – эта могучая сила воспитания детей. И дети хотят знакомиться с другом-лесом не по одним только шишкинским по­лотнам или цветным слайдам. Им нужен живой лес, нужна загадочность лесных чащ, таинственность тихих лесных ручейков; им нужны запахи и звуки леса; им обязательно нужно хоть раз в жизни наковырять еловой смолы, чтобы узнать, какая она липкая и как здорово горит; обязательно нужно из сосновой коры выстругать что-нибудь дельное; обязательно на­до попробовать живого березового сока...

Да, среди детей встречаются неразумные, невоспитанные «экземпляры» с задатками разрушителей. Но в том и работа учителя – вести в лес и воспитывать. А управленцам лесного хозяйства нет дела до воспитания и обучения детей, это не их функция. У них своя забота – беречь лес. И на­лицо конфликт: школе надо соединить детей и лес в единое «воспита­тельное сообщество», а лесничество стремится к противоположному – ра­зобщить их, уберечь подопечный лес от вредных контактов с «варвара­ми-школьниками». Следствием этого стали традиционные теперь еже­годные закрытия для туристов обширных лесных территорий в летние месяцы в связи с пожароопасностью. Конечно, это срывает работу шко­лы, приводит к отмене запланированных походов.

Еще раз подчеркнем, что запреты и ограничения в туризме неизбеж­ны и нужны, но они могут быть разумными, направленными на благо, а могут быть совершенно необоснованными, излишними, продиктованны­ми не интересами воспитания детей, а чисто эгоистическими интересами ведомств или чиновным бездушием конкретных начальствующих лиц, боящихся ответственности, не желающих рисковать креслом.

Внутришкольные тормоза

Каждая школа живет и действует не в безвоздушном пространстве: все, что в ней есть, обусловлено общей государственной атмосферой, есть отражение общего в частном. Но у каждой школы есть, как говорит­ся, свои трудности, специфика обстановки.

Давайте вглядимся во внутришкольную обстановку, разберемся, что здесь мешает развитию туризма.

Безусловно, огромную роль играет позиция, занимаемая по отноше­нию к туризму руководством школы – директором, советом трудового колле­ктива, завучем и т.д.

К отрицательному фактору надо отнести находящуюся почти на нуле­вой отметке материальную базу развития туризма, что типично для пода­в­ляющего большинства школ.

Важна позиция родителей учащихся. Часто бабушки и дедушки – главные противники туризма в школе. Но самым серьезным тормозом развития туризма в школе является сам учитель.

Здесь могут иметь место пять факторов, которые тормозят развитие ту­ризма и порознь, и в комплексе. Вот они:

1) туристическая неграмотность учителя;
2) отягощенность семейными заботами;
3) физическая неспособность к походам;
4) материальные затруднения;
5) идейно-педагогическое неприятие туризма.

Попробуем разобраться в них детально.

1. Учитель-турист в школе – чрезвычайная редкость. Да откуда бы ему взяться? В институте туризму не учат, а учителей физкультуры гото­вят по очень куцей программе.
Неподготовленность, туристическая неграмотность учителя, его неуме­ние организовать и провести поход – вот одна из главнейших причин не­развитости этой формы работы в школе. Учитель боится походов, но не потому, что он профессионально труслив. Он их боится обоснованно – «не за свое дело не берись».

Какая учительница сумеет показать, как ставить палатку, как раз­жечь костер, рискнет лично пройти с рюкзаком по шаткому брев­ну через ручей? А какая учительница русского или иностранного языка, химии или даже математики умеет сама и может научить ребят читать топографическую карту, учесть магнитное склонение и выдать данные для азимутального движения через тайгу? Даже далеко не всякий учи­тель географии сможет сделать это и многое другое, что необходимо знать и уметь, чтобы с пользой и безаварийно провести с детьми поход.

Туристическая безграмотность учителя, его боязнь уронить свой автори­тет в глазах ребят – тормоз очень серьезный, но вместе с тем наиболее безобидный и относительно легко преодолимый. Опасность, связанная с этим, в другом – в стремлении лихого администратора с ходу всех пого­ловно мобилизовать на проведение турпоходов. В таком случае можно получить обратный эффект от туризма – срывы походов, травматизм на маршрутах и нежелание ребят ходить в новые походы, так как с неопытным, неграмотным учителем поход будет неинтересным, бессодержательным, переполненным чрезмерными запретами и ограничениями. Школьники быстро увидят некомпетентность учителя, и им станет неинтересно хо­дить с ним в «облегченные» походы.

2. Говорить о бремени семейных забот учителя приходится, во-пер­вых, потому, что большинство учителей – женщины, несущие повышен­ную ответственность за благополучие семьи. А во-вторых, потому, что ту­ристическая работа неизбежно выходит за пределы нормального рабочего времени учителя, посягает на время его отдыха. Такова природа туриз­ма. Конечно, если иметь в виду лишь норму массового туризма для младших классов (2–3 похода за год), то она безболезненно может быть реали­зована в осенние и весенние каникулы. В южных районах страны и поход с ночлегом в палатках можно провести в это время, в северных, ко­нечно, сложнее. Но если классный руководитель намечает проводить систематическую туристическую работу, то тут неизбежно будут затро­нуты и дни его отдыха. Такая работа потребует от него жертв.

Свободное от работы время учителя, как, впрочем, у всех, – это не то время, которое некуда деть. У некоторых дела в семье обстоят так, что по­кинуть дом на целый день, а тем более на двое суток никакой возможности нет. И никакая компенсация тут не поможет: человек просто не может уе­хать, оставив без присмотра стариков или ребенка. Но и той учительнице, которой в принципе можно оставить дом в выходной день, сделать это бывает непросто – часто ценой напряженности на семейном фронте, разлада в семейных отношениях, морального дискомфорта.

Вообще надо учитывать, что особенность туризма состоит в том, что он, как никакая другая форма воспитательной внеклассной деятельно­сти, отнимает у педагога много времени (хотя и эффект пропорциональ­но больше!). Сколько времени нужно, чтобы провести классный час, сбор отряда, утренник, посвященный красной или круглой дате? Час? Два? Три? Ну, пусть пять часов. А поход, даже однодневный, длится 8–10 часов. Да его подготовка займет столько же времени. Такие затраты времени с учетом того, что примерно 50% его ляжет на личное время учи­теля, естественно, отпугивают от туризма, тормозят его развитие.

Никто не возьмется доказать, что без туризма классный руководи­тель изнывает от безделья, бьет баклуши и свои деньги получает почти что даром. Нет, работы ему и без туризма хватает. Его загруженность, задерганность давно известны. По меткому выражению педагогов Гон­чаровых, учитель к концу четверти «буквально отравлен усталостью».

Облегчить участь учителя в значительной мере может проведение обще­школьных или по параллелям Дней туризма в будни. Это, кстати, удобно еще и тем, что в это время легче в рамках похода провести экс­курсии, проехать в электричке.

3. Не будем акцентировать внимание на возрасте, болезнях, беремен­ности – все это есть, все это тоже сдерживает развитие туризма в школе, и от этого не уйдешь. Во всех этих случаях надо просто искать учителю замену для проведения с его классом походов.

Главная беда в другом – в общем низком уровне физической культуры учителей, в том числе и молодых. Физподготовка, которую получили ны­нешние учителя в свои школьные годы, а затем в вузе, крайне слаба. Вот что сдерживает, тормозит проведение спортивных туристических походов, к которым стремятся дети. Вот что, в частности, ведет к подмене туризма экскурсиями и экскурсионными поездками.

Нередко бывает так, что в серьезном походе с детьми назначенная ру­ководителем учительница оказывается самым физически слабым участником, наименее приспособленным к специфическим нагрузкам похода. Она не удовлетворяет потребности детей в физической активности на маршруте, при первой же возможности стремится посадить группу на попутную машину, чтобы проехать тот участок, который было намечено пройти пешком, тем самым развращая детей и срывая выполнение намеченной спортивной нормы похода. Такая учительница порой не может поднять свой рюкзак, отстает от группы и в результате теряет над ней контроль.

Засилье слабых кадров в школе заранее обрекает ее на полную неспособность наладить массовую туристическую работу. Тут уж администрации надо всерьез заняться подбором учительских кадров, дифференцированно подходить к оплате их труда.

4. Как уже было сказано, туристическая работа посягает не только на личное время учителя, но и на его кошелек. Все это прямое следствие нищенского положения школы в стране, приоритета рубля над здравым смыслом.

Привлекая совет школы к решению финансовых проблем учителей, проводящих туристическую работу, надо искать средства компенсации их затрат, возможность обеспечить их в первую очередь всем необходимы снаряжением – обувью, костюмом, рюкзаком, спальным мешком и т.п. Учитель-турист должен быть полностью и отлично экипирован, чтобы не испытывать неудобств на маршруте и неловкости перед окружающими и своими воспитанниками. Надо искать и средства поощрения тех учителей, которые отдают много сил туристической работе.

Каков же он – характер труда учителя в походе? Может быть, как некоторые думают, это сплошной курорт за казенный счет? Зарплата идет, а учитель гуляет по горам и лесам, загорает, в море купается, грибы-ягоды собирает...

Если бы дело обстояло так, то давно уже в школах был бы массовый туризм. Но работа учителя в походе – совсем не сахар. Здесь он вообще не имеет выходных дней, и нет никакой нормальной продолжительности рабочего времени – жизнь походная требует от него круглосуточной педагогики. В экскурсионной поездке – еще куда ни шло, а в походе учитель одновременно работник и умственного, и физического труда: пешком идет десятки и сотни километров с тяжелым рюкзаком, рубит дрова, варит пищу, моет закопченные ведра, а вечерами со свечкой сидит над ведомостью: ведет учет расходов на продовольствие, рассчитывает график движения, размышляет над идейным и краеведческим наполнением предстоящего дня. А утром надо проснуться раньше всех и разбудить дежурных – надеяться на то, что они сами встанут в шесть утра, не приходится.

Да, у педагога в походе нет под рукой ни врача, ни шеф-повара, ни бухгалтера – все эти должности, все их функции совмещены в нем одном. А зарплата у него одна – среднемесячная. Как у всех остальных учите­лей, которые остались дома, не пошли с ребятами в долгий поход в горы, в тундру, в тайгу.

Впрочем, горы, тайга и тундра со всеми их многочисленными естест­венными препятствиями не страшат учителя, стоит лишь раз ему побы­вать там. И ответственность за ребят в этих экстремальных походных ус­ловиях тоже не очень пугает его. Больше всего еще до начала похода его отвращают от туризма совершенно неестественные бюрократические препятствия – бег с барьерами по различным инстанциям: к директору, в отдел образования, в бухгалтерию, в банк, на продбазу, в железно­дорожные кассы, в МКК (маршрутно-квалификационнуюю комиссию) и т.д. Уже на этом этапе он с ужасом узна­ет, что после похода предстоит второй тур – отчет о проведенном походе. И тут учитель сам себе говорит: «Боже мой! Зачем же мне это море удо­вольствий? Ведь я же педагог, мое дело – учить и воспитывать детей. А это все...» Да, условия его работы – совсем не сахар.

Мы уже говорили о несправедливости уравниловки в оплате труда учителя, об ущербе, который приносит учителю его работа с детьми по туризму. Сейчас мы хотим только подчеркнуть сложность и объемность трудовых затрат учителя при проведении походов – факторы, которые тоже отталкивают его от туризма, и обратить внимание на то, что надо стремиться всемерно облегчить этот тяжелый труд, сделав его более привлекательным для школьных учителей.

5. Если бытовавшее раньше в среде учителей этакое интеллигентски-брезгливое отношение к туристическим походам заметно убавилось, почти ис­чезло, то идейно-педагогическое неприятие их еще живет и здравствует.

В иной школе организатор туризма рискует получить от классного ру­ководителя жесткий отказ в проведении походов: «На экскурсию я – по­жалуйста, а в поход – увольте. Тащиться пешком с мешком на предмет глотания пыли – извините. Я же не учитель физкультуры».

И так может заявить не пожилой и больной учитель, а педагог в бо­дром возрасте. Многие еще смотрят на туризм так: экскурсия – это зна­ния, это нужное дело, здесь я по своему предмету получу результат, а по­ход – чистой воды физкультура, а физкультура – не мой предмет.

Отношение к предмету «физическая культура» всегда было уничижи­тельным, как к чему-то третьесортному, малозначащему. И сколько ни пытались и ни пытаются поднять его престиж, он все еще остается пред­метом «несерьезным».

Такой предметный подход части учителей к туристической внеклас­сной работе преодолеть бывает очень трудно. Тем более что позицию эту прочно подпирает факт введения курса туризма в педвузах только по спе­циальности «физическое воспитание». «Значит, – делают вывод учите­ля, – другим предметникам он и не обязателен».

Позиция неприятия турпоходов – это отражение урокоцентризма, о котором мы уже говорили. Сторонники приоритета знаний в развитии личности ребенка, в подготовке его к жизни считают, что детям вполне достаточно того, что дает урок, – густого, крепкого, насыщенного бульона знаний с хорошо вываренным и протертым содержимым и что такое кормление бульоном знаний не только наполняет желудок лично­сти, но и успешно делает эту самую личность. А туристический поход хо­тя и дает некоторые знания, но он просто «физкультурный супчик» – подсоленная водичка с редкими крупинками знаний, которые «одна дру­гую догоняют».

В каждой школе могут найтись и искренне убежденные сторонники педагогического неприятия туризма, и те, кто только прикрывается этой позицией, не очень в нее веря. Прикрывается для того, чтобы не выстав­лять напоказ иные – неудобные – причины: неквалифицированность, физическую неспособность, семейные сложности. Надо разбираться ин­дивидуально, кто чем дышит. Тормоз педагогического неприятия может иметь в школе свое специ­фическое преломление. Порой при попытке администрации ввести ту­ризм в практику воспитательной работы дело доходит до глубокого кон­фликта между администрацией и педколлективом или между разными группами педагогов. Многое здесь зависит от того, на каких позициях стоят лидеры – и формальные, и неформальные.

И все же, несмотря на весь этот букет проблем, десятки тысяч учи­телей ведут детей в походы, а очень многие директора школ считают ту­ризм одним из самых эффективных средств воспитания.