Вспоминая «козла»
Мои воспоминания о спорте в школе отнюдь не радостные. В те годы я уж точно не могла бы сказать: «О спорт, ты жизнь!» А если все-таки жизнь, то без веселья, мученическая. Возможно, потому, что я была полной и неповоротливой девочкой, да к тому же чувствительной и обидчивой – совсем неподходящий субъект для учителя физкультуры в советской школе 1950-х годов. Уроки физкультуры стали для меня несчастьем. Я под любым предлогом старалась от них увильнуть, что тогда было довольно трудно из-за жесткой дисциплины, сохранившейся в школе со сталинских времен. Но мои дела стали совсем плохи, когда нас объединили с мальчиками. Я тогда училась в восьмом классе и была переведена в мальчишескую школу вместе с половиной своих сверстниц. Физкультура превратилась просто в ад, отчасти благодаря моему новому учителю, человеку весьма неординарному. Ну, скажите, найдется ли среди ваших знакомых учитель физкультуры, который одновременно преподает историю, причем вовсе не из-за недостатка преподавателей (моя школа находилась в центре Москвы)? Наверное, поэтому его прозвали Ганнибалом, кроме того, нам казалось, что он и сам походил на одного из героев Древнего мира.
Однажды на уроке учитель предложил прыгать через «козла». Все ребята прыгнули, я тоже довольно легко вскочила на него, но вот спрыгнуть никак не могла. Учитель настаивал, я пробовала снова и снова, опять застревая. Ребятам сначала стало скучно, а потом и жалко меня. Обе стороны упорствовали. Ганнибал, человек принципиальный, непременно хотел добиться результата, а я, сидя на злосчастном «козле», хорошо понимала, что у меня ничего не получится и лучше бы прекратить бессмысленные попытки. Со звонком закончилось наше противостояние. Я с ужасом ждала следующего занятия, но тема «козел» оказалась уже «пройденной», мы перешли к другим снарядам, и я вздохнула с облегчением. К счастью, в старших классах сменился учитель физкультуры. Он был терпимее, не столь напорист, и подобных эксцессов больше не происходило. Но на всю жизнь я сохранила память о неприятной встрече с «козлом».
Не менее яркое впечатление моей «спортивной» юности связано с пионерским лагерем. Все дети не любили зарядки и мечтали о дождике, разрушавшем скучный и однообразный ритм лагерной жизни. Но, кроме зарядки, были еще и лагерные олимпиады, ставшие для одних ребят, увлекавшихся спортом, наиболее запоминающимися событиями, а для других, подобно мне, отнюдь не самыми веселыми. Я в лучшем случае выступала в роли болельщика или вовсе не участвовала в подобных мероприятиях. Мне были больше по нраву литературные и музыкальные викторины, где я могла блеснуть своими знаниями.
Однако отсидеться и не участвовать в соревнованиях удавалось не всегда. Один сезон моей лагерной жизни стал настоящим кошмаром. Руководство лагеря решило провести не просто олимпиаду, а поголовную олимпиаду с участием всех детей. Так я оказалась в команде волейболистов. Я порой играла в волейбол, но только в кружке. На этот раз весь лагерь был разделен на команды. Для меня это было как смертный приговор. Я и раньше ненавидела играть в команде, не любила эстафеты, потому что боялась подвести товарищей. Ну не командный я человек. А тут волейбол. Все ребята дружно вызвались мне помогать. Самой тяжелой оказалась подача мяча. Я была левшой, да к тому же еще не сильной девочкой, и мяч никак не перелетал на поле противника. Не помню результатов выступления команды и моего участия, которое едва ли было успешным. Однако до сих пор помню, сколько горя и волнений принесла мне эта тотальная физкультура.
Сейчас, когда мне уже за 60, я иначе отношусь к спорту. Больше тридцати лет плаваю в бассейне, бегаю по утрам на зарядку, хожу на лыжах. Делаю это по собственному желанию. Зато опыт советского массового спорта, не учитывавшего индивидуальные особенности ребенка, сохранился в моей памяти как нелепый и бессмысленный казус, не добавивший ничего, кроме горестей, в и без того нерадостное и небогатое впечатлениями детство, и вызвавший только активную неприязнь к спорту. Теперь я вспоминаю об этом с иронией и без злости. Такие были времена. Не хочется, чтобы они повторились.
Ирина СУПОНИЦКАЯ,
доктор исторических наук
|