МЕТОДИЧЕСКАЯ ЛИТЕРТУРА

В книге Георгия Валентиновича Настенко в интересной форме рассказывается о жизни великих российских спортсменов, об их военном прошлом, о послевоенной жизни тех, кто уцелел. Отдельные рассказы посвящены Юрию Ныркову (единственному человеку из «большого» футбола, носившему генеральские погоны), Ефиму Хайдурову (многократному чемпиону мира в различных пистолетных дисциплинах), футболисту Георгию Иванову (одному из героев-бажановцев), Ивану Макропуло (знаменитому лыжнику), Андрею Сосульникову, Олегу Белаковскому, Тамаре Клубникиной, Аркадию Воробьеву, Владимиру Казанцеву, Ивану Букову. Книга интересна не только для учителей физической культуры, но и для классных руководителей, завучей по воспитательной работе: материалы могут быть использованы для подготовки различных мероприятий, связанных с празднованием Победы над фашистской Германией. С двумя рассказами из книги мы сегодня знакомим наших читателей.

Эпизоды из жизни Савдунина

Владимир Григорьевич САВДУНИН

Владимир Савдунин, знаменитый полузащитник московского «Динамо», четырехкратный чемпион СССР, заслуженный мастер спорта, в 186 матчах первенства страны забил 62 гола. В детстве у Владимира Савдунина было два увлечения: футбол и рисование. В живописи делал определенные успехи, занимался у известного художника-портретиста Яр-Кравченко. И в футболе, выступая за взрослую команду «Старт», хорошо себя зарекомендовал у футбольных специалистов. Но выбора делать не пришлось. Выбор сделала война...

– Как вы стали разведчиком? С чего началась война для вас? Как проходило обучение?

– Я, как многие мои сверстники, мечтал быть летчиком. Но когда писал заявление об отправке на фронт, согласился бы на любой род войск. В 17 лет я попал в пехотное училище. А после полугода обучения, когда на фронте стало совсем жарко, нас сорвали с учебы и бросили на фронт в район Харькова. В разведку отобрали сначала по внешнему виду, потом проверяли на силу, выносливость, на умение метко стрелять. А обучали на разведчика по ходу боевых операций. Причем первая же наша операция оставила в моей душе неприятный осадок.
В канун Курской битвы мое подразделение дислоцировалось близ местечка Поныри. И в это время немцам удивительным образом удавалось обстреливать наши позиции, как говорится, – «редко, да метко». Потом пеленгаторы вычислили виновника, дали нам задание проследить: оказалось – местная русская девушка, с которой «крутил любовь» наш командир.
Так же расстроил меня еще один случай. Пошли мы в разведку двумя парами. А был сильный туман. Мы с товарищами шли во второй. А ребята из первой пары шли впереди и услышали из тумана русскую речь. Крикнули: «Кто идет?» Им ответили по-русски: «Свои». Оказалось – фашистское подразделение из бывших советских граждан. И погибли наши друзья.
А в другой раз ползем через нейтральную полосу. Тоже услышали русскую речь из вражеского окопа. Начали с ними перекрикиваться. А они нам так и кричат: «Мы – из попавших к фашистам в плен. А во втором окопе сидят немцы и держат нас на мушке. Но как ваши пойдут в атаку, мы падаем на дно окопа и сдаемся». Ну и что же потом? Эти ребята нас не обманули.

Знаменитым на всю страну Савдунин стал еще до того, как впервые вышел на футбольное поле в составе команды мастеров. Во время Великой Отечественной войны газеты неоднократно писали о боевых подвигах разведчика Савдунина. Естественно, первый вопрос к нему из той области, где мой знаменитый собеседник наиболее компетентен: «Что такое смелость? Это когда человек не дорожит своей жизнью?» Владимир Григорьевич с этим не согласен: «Тогда самоубийц следует признать самыми смелыми людьми? Я думаю по-другому. Смелый человек в критической ситуации хорошо управляет собой и тем самым может спасти жизнь и себе, и своим товарищам».

Боевой разведчик В. Савдунин (в центре) в 18 лет уже и «языков» доставлял, и разведгруппы в тыл врага водил

В первой газетной публикации сообщали о бое, который держали разведчики 50-й танковой бригады. Четверка наших бойцов неожиданно столкнулась с пятнадцатью фашистами. Владимир Савдунин раньше всех успел схватить гранату и швырнуть ее в немцев, уложив четырех из них. Тут же наши разведчики открыли стрельбу из автоматов. В итоге все четверо остались живы.

– Мне помогла хорошая реакция, приобретенная благодаря занятиям спортом еще до войны. Впрочем, я не могу похвастать, что мне всегда в самые ответственные минуты удавалось сохранять хладнокровие. Уже много лет спустя, в решающий момент игры «Динамо» с англичанами я готовился пробить 11-метровый. До того в чемпионатах СССР из 13-ти пенальти я реализовал все 13. Но на поле лондонского стадиона 11-метровая отметка оказалась в ямке. Я установил мяч чуть рядом. Судья не позволил бить. Тогда я поставил чуть сзади. Судья опять не разрешал. Я поместил мяч в ямку. Пробил, но мяч угодил в верхнюю перекладину. Потом уж, задним числом, я думал: будь я чуть хладнокровней – взял горсть земли, сыпанул бы в ямку. Мяч стоял бы как надо – был бы гол.
«...Сержант Савдунин ворвался во вражеский окоп и схватил немца. Доставленный фашист оказался ценным «языком» – он был корректировщиком карт».
Прошу Владимира Григорьевича объяснить, каким образом «схватил» фрица живым. Как он в одиночку ворвался во вражеский окоп?
– Очень тяжелая была операция. Шли мы в разведку небольшой группой. На нейтральной полосе попали под обстрел. Страшное дело. Пули, снаряды, осколки, взрывы. Земля ходуном ходит подо мной, а небо моментами черным становится. Я своих бойцов из виду потерял и вообще потерял ориентиры. Кое-как по-пластунски добрался до своих. Вроде жив. Тут попался на глаза начальству: «Что же ты, мать-перемать, тут делаешь, когда твои на задании?» Ну я опять через нейтральную полосу. Но на этот раз все тихо. И маршрут выбрал удачнее. Немецкие позиции над высоким обрывом. А я сначала под обрывом прокрался, потом с фланга обошел, ворвался в их окоп с края и открыл по фрицам стрельбу в упор. Схватил ближнего, еще живого, и поволок. Сам он не хотел идти, конечно. Приходилось то прикладом прикладываться ему по разным местам, то дуло наставлять. Столкнул его с обрыва и сам спрыгнул. Здесь мы оказались в недосягаемой для обстрела немцами зоне. Прислали наши за мною танк. Мы фрица затолкали в танк и полным ходом к нашим позициям. Немцы тут по нашему танку лупили со страшной силой. Но как-то нам повезло – проскочили. Только когда уже на наших позициях вылезали из танка, вражеским снарядом нашего командира разорвало. А вот мне повезло. Потом мне этого фрица поручили еще в штаб доставить, а когда из штаба мы с ребятами ехали, чтобы товарищей погибших похоронить, еще раз увидел своего пленного. Он мне рукой помахал – словно своему другу.
А вот из другой публикации об отважном разведчике. При форсировании Буга у села Джулинка близ Умани (севернее Одессы) танки нашей 50-й бригады ворвался на мост. Немцы не успели взорвать переправу, но первый танк подорвался на мине и ушел под воду. Кто-то из экипажа сам смог выплыть и выбраться на прочную льдину, а командира экипажа Егорова вытащил из-под льдин ехавший во втором танке сержант Савдунин, который сразу прыгнул в воду – успел только шапку и бушлат скинуть.

– А дальше как, Владимир Григорьевич? Мокрые вы оба выбрались на лед, а ведь мороз! Да еще бой страшный идет!

– Так вот мокрыми в бой пришлось включиться. В той операции я немало испытал, но в целом она удачно прошла для наших войск. Ночью, в кромешной тьме, мы неожиданно быстро для немцев ворвались в их расположение. Один из наших передовых танков с ходу начал обстреливать хаты, в которых квартировали фрицы. Они все в панике кинулись к мосту, а там наши в упор их встретили шквальным огнем. Бой закончился – земля была усеяна вражескими трупами. И утром наши даже долго не могли установить, сколько среди павших врагов солдат, сколько офицеров, каких родов войск. А я и Николай Егоров, которого я вытащил из Буга, после боя отогревались и обсыхали в хате. И потом история получила интересное продолжение. Раненого Егорова мы оставили в хате. Хозяйская дочка его выхаживала, а затем, как я узнал, они поженились. И спустя несколько лет, когда «Динамо» играло в Ленинграде, к нам в раздевалку прорвался офицер... тот самый, Николай Егоров. «Смотрю, – говорит он, – на афише в составе «Динамо» Владимир Савдунин. Наверное, тот самый». И после мы с Николаем все годы дружили, постоянно в гости друг к другу ездили».
Войну Савдунин закончил в Румынии, под Яссами. Раненный, попал в госпиталь. В Москве вышел на матч с еще не залеченной перевязанной рукой... И забил в этой игре 7 мячей! Его заприметил командир второго полка ОМСБОН полковник Иванов, отец нынешнего министра обороны. Вскоре Савдунин показал класс игры и попал в основной состав московского «Динамо», а было ему на тот момент всего 19 лет. Свои боевые подвиги (за которые он был награжден двумя орденами Отечественной войны, I и II степени, двумя – Красного Знамени, множеством медалей) разведчик Савдунин совершал в восемнадцатилетнем возрасте.

– В какой мере министр Берия, кстати, сам бывший футболист, любил команду «Динамо», проявлял о ней заботу?

– Насчет Берия не знаю, ничего не могу сказать. Вблизи видеть его не доводилось. Но второй человек в ведомстве – Абакумов – в футболе разбирался очень хорошо, часто посещал футбольные матчи, приезжал к нам на тренировки, общался с нами, футболистами. Держался очень просто и доброжелательно. Числились ли за ним какие-либо преступные дела – этого я знать не мог, тем более в то время.

– Вы все годы в большом футболе работали практически в одном клубе и у одного тренера – Михаила Якушина. Какие главные впечатления о нем?

– С командой могло получиться и по-другому. Когда я после войны демобилизовался, меня не хотели прописывать у собственных родителей, т. е. в том месте, откуда я уходил на фронт. На том лишь основании, что во время войны родителей потеснили и теперь уже площади не хватало, чтобы меня там прописать. Я быстро женился. И хотя был фронтовиком с орденами и уже довольно известным футболистом, из-за бюрократических кляуз неудобства испытывал. Жил у родителей жены. А Василий Сталин создал футбольную команду ВВС и набирал себе игроков. Он действительно заботился о своих спортсменах. Он узнал о моих трудностях и сам ко мне приехал. Поговорили мы с ним. Я уже было склонился к согласию. Когда Василий Иосифович прощался со мной, в прихожей он встретился с моим тестем. А мой тесть был личным шофером Поскребышева – секретаря Сталина, и о «художествах» Василия хорошо знал. Мой тесть провел со мной беседу. «Мы ведь тебя не выгоняем. Репутация у Васи неважная, да и тебе не стоит в начале своей карьеры зарекомендовать себя эдаким летуном, перекати-поле. «Динамо» – солидная организация». Я послушал своего тестя и потом не сожалел об этом.
Самые лучшие воспоминания у меня остались и о моем единственном тренере – Михаиле Иосифовиче Якушине. В его знании футбола, в высочайшей квалификации сомневаться никому в голову не придет. При этом он был великолепным педагогом и дипломатом. Чтобы он кричал, ругался, тем более матом, – такого не было. При разборе игры, например, в перерыве после первого тайма, разбирая и исправляя ошибки игроков, он делал упор на то, как надо играть, т.е. мог внести существенные коррективы в действия футболистов, практически их не критикуя. Это не так просто.
Мне повезло, что я в 1944 году успел с Якушиным поиграть. Он был великолепный технарь, читал игру и еще тогда как партнер помог мне раскрыться. В 1945 году в возрасте 36 лет он был назначен тренером «Динамо». Так что все годы нашей совместной работы он сохранял прекрасную форму, при необходимости всегда мог футболистам не только сказать, но и показать, как надо делать.

– Отчего возникает путаница: в разных справочниках Савдунина называют и двух-, и трех-, и четырехкратным чемпионом СССР?

– В 1945 году я играл в основном составе, но вторую половину сезона пропустил из-за тяжелой травмы. По некоторым документам чемпионом записывали футболиста, если он хотя бы один матч в сезоне сыграл. По другим, как правило, финансовым, – если сыграл в основе более половины матчей. Отсюда и путаница. И медали в нашем футболе начали вручать только в 1949 году, до того награждали красными «чемпионскими» майками с гербом.

– В 1945 году перед поездкой в Англию какой-то отсев игроков произвели?

– Команду укрепили некоторыми сильными игроками других клубов, но все лучшие на данный момент динамовцы играли в Великобритании. Готовились к поездке «Динамо» и ЦДКА, но в последний момент решили отправлять только «Динамо». И особой «накачки» перед той поездкой не было. Перед вылетом ездили на прием к Берия тренер Якушин и капитан Семичастный. Высказывалось пожелание, чтобы мы не проиграли или хотя бы проиграли не разгромно. Все-таки представляем страну-победительницу. Но что «Динамо» способно обыграть сильнейших профессионалов Англии – такого у нас не предполагали даже рьяные оптимисты.
Заполнение анкет вылилось в простую формальность. Многие шутили – норовили написать что-то забавное. Хомич в графе «Отчество» указал имя матери. Опытный Сергей Ильин, поигравший до войны за сборную СССР, писал в графе «Были ли за границей?»: «...везде был, все повидал, можете больше не посылать».

– При выступлении за «Динамо» в какой мере соблюдали режим вы, ваши товарищи по команде?

– Я во время войны приучился к куреву, но в 1944 году Якушин вынудил меня отказаться от этой привычки. Он умел быть жестким, но обходился без хамства и оскорблений. То же самое было с Сергеем Соловьевым и Малявкиным. Михаил Иосифович сумел сберечь их для футбола, когда те увлеклись было выпивкой. При этом Якушин не прибегал к репрессиям. А я сам, пока играл, спиртное употреблял в самых минимальных количествах.

– Лев Яшин начинал свой путь в футболе на ваших глазах?

– Могу похвастаться: я в свое время многократно напоминал Якушину, что в дубле Яшин здорово играет, взял 12 пенальти. Впрочем, и Якушин все видел и понимал сам. В тот момент Хомичу уже было за 30. Вальтер Саная был на 4 года моложе, но сильно нарушал режим. Он был хорошим, отзывчивым парнем. У него постоянно останавливались грузинские земляки, устраивались часто пьянки. Якушин уже в начале тренировки сразу мог определить, принял ли человек накануне лишнего.

– То, что вы были фронтовиком, накладывало ли отпечаток на ваше отношение к жизни во время пребывания в команде мастеров?

– Фронтовиков в высшей лиге в течение многих лет играло немного. Я дружил с армейцем Нырковым. Думаю, что мы высоко ценили подарок судьбы, предоставившей такую возможность: пройдя через испытания войной, через столько смертей, играть на виду всей страны. Мне кажется, мы с повышенной ответственностью относились к играм и тренировкам.
Все 12 лет Савдунина в составе московского «Динамо» проходили на виду у болельщиков всей страны. Прекрасную игру он показывал также на стадионах Швеции, Югославии, Австрии, Германии, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Великобритании. Многократно становился в составе «Динамо» обладателем Кубка СССР, 2 раза – чемпионом страны, много раз забивал решающие мячи, хотя играл не на острие атаки, а в полузащите. Самый памятный гол для советских болельщиков того времени Савдунин забил тбилисским одноклубникам с центра поля: перехватив мяч, он за доли секунды сориентировался, увидев, что вратарь Маргания вышел далеко вперед, сильным точным ударом перебросил мяч через него. Техника техникой, но необыкновенное хладнокровие и мгновенный точный расчет никогда не изменяли фронтовику Савдунину.
И по окончании спортивной карьеры, конечно, не раз отличался. Работа дипкурьером МИД нелегкая, требует больших физических и нервных нагрузок. Бывало, из горящего самолета вытаскивал тяжеленные тюки с дипломатической почтой, рискуя взорваться. А однажды, когда у самолета на взлете вдруг открылась дверь, Савдунин уже у самого проема умудрился ухватить улетающую в свободное падение стюардессу.
Владимир Григорьевич известен множеством своих талантов и интересов: на приличном уровне выучил английский, стал прекрасным фотографом – одним из первых в стране освоил весь процесс цветной фотографии.
– Я серьезно занимался фотографией. И своего друга Алексея Хомича к этому приобщил – на свою голову, в прямом смысле. Хомич надо мной жил. В ванной печатает фотографии, кран забудет закрыть, и у меня потом потолок течет.
Хомич потом стал известным фотокорреспондентом, а Савдунин, будучи на дипломатической работе, не мог много времени уделять фотографии, чтобы быть и здесь профессионалом. Да у него много и других увлечений. Знаток живописи, а кое-что и самому неплохо удавалось сработать. В футбольной среде имеет репутацию лучшего певца московского «Динамо». Интересный, живой, остроумный рассказчик. Просто не верится, что за плечами этого веселого и совсем не старого на вид человека столько громких и интересных событий, такая долгая и славная история.

– Чем занимается фонд Савдунина?

– Нынешний президент фонда В.А. Назаров лет восемь назад предложил мне его создать. У меня тогда была тяжелая полоса в жизни – жена умерла, сын погиб. Но я посчитал необходимым делать что-то важное для товарищей по команде, в том числе – для себя самого. То, что люди, столько лет игравшие в ведущем клубе страны и даже в сборной, в настоящее время получают такую смехотворную пенсию (не буду говорить, сколько, – все равно не поверите), что это ненормально. Возможности у нас небольшие. Но даже маленькая по нынешним временам материальная помощь для многих бывших звезд футбола представляется вполне весомой. И материальной стороной стараемся не ограничиваться. Проводили встречи с молодежью, с ветеранами-болельщиками, с осужденными... Просто друг с другом собраться, встречу организовать. Не так давно сняли фильм-воспоминание о поездке в Англию в 1945 году. Сейчас, спустя много лет, некоторые вещи смотрятся в ином свете. Пенсии наших ровесников – английских футболистов – на фоне наших просто неправдоподобны. Английские клубы выплачивают пенсии даже некоторым болельщикам клубов с большим стажем! И у нас в стране спартаковские ветераны получают минимум 200 долларов в месяц независимо от того, какая ситуация в клубе на данный момент. Нам остается им только завидовать. Многие динамовские традиции утратились, но наше спортивное общество – это ведь и сейчас бюджетная организация. Неужели нельзя выделить средства на старость тем, кто многие годы, говоря по-современному, создавал марку фирмы? Во всех зарубежных именитых командах их знаменитые ветераны до конца своей жизни гораздо больше привлечены к работе клуба, чем у нас. Вот, например, Валерий Урин был самый скоростной игрок. Связку порвал – все, никому не нужен. Много лет тренером работал, сейчас для себя тренируется. Но о себе в основном сам заботится. Я был пенсионером всесоюзного значения, но в 90-х годах этот статус фактически отменили.
Да и с будущим нашего футбола ситуация неприятная, он становится спортом богатых людей. У меня ведь много знакомых среди детских тренеров. Родителям приходится раскошеливаться на форму, на мячи, даже на аренду спортплощадок.
Ситуация ухудшилась с тех пор, как отменили налоговые льготы предпринимателям, помогающим спорту. Были в этой сфере злоупотребления, но тогда спортсменам какие-то крохи перепадали. Сейчас тот финансовый механизм убрали, а нового не придумали. Соответственно, и работа нашего фонда стала больше пробуксовывать. Так что, извините, я на сегодняшний день далек от оптимизма.

Георгий НАСТЕНКО